На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Личная жизнь

Часть 1. Побег в никуда.

Надоело. Что? Да все на свете! Эти постоянно ноющие и пилящие меня родители. Эти друзья, способные думать только о себе. Эта бессмысленно орущая школа. Тупые сверстники. Уже в 9-м, а в голове только одно: гы-гы, да гы-гы!

А эта дылда «Классуха» Эмилия Петровна с ее: «НЕКУЛЬТУРНО!», «ДЕБИЛЫ!», «АСОЦИАЛЬНО!», «ДОСТАЛИ!» и др. Эта так называемая подруга Нелли с ее безобразной челкой, прыщавым носом и этим призывно-наглым: «МАЛЬЧИКИ!» Но главное - добил этот Степанов. Я в него с третьего класса влюблена была, а он меня не только никогда не замечал, но еще и презрительно так смотрел. Конечно, лучший ученик в классе. А для меня алгебра — темный лес. Я что виновата, что у меня предметно-образное мышление. Зато я лучше всех в классе рисую. Это то меня и подвело. Однажды, совершенно забывшись на уроке химии, профиль Степана, так его дразнят в классе, в тетрадке нарисовала.

А моя подруга Нелли подсунула Степанову мою тетрадь. Говорит что, хотела «приколоться». И прикололась идиотка крашенная! Степанов посмотрел и молвит с апломбом:

- Валечка Контуженая, пастель.

Типа такой продвинутый, мол, пастелью написано. А этим сексуально озабоченным переросткам из нашего класса одно на уме, мол, гы-гы, пастель! Кунжутную Степан в постель тащит. Тьфу!

Как вы уже догадались, моя фамилия Кунжутная. И вот в первый раз мой любимый, хоть и чисто платонически, парень так издевательски ее переделал. Конечно, я не смогла стерпеть. Схватила книгу по биологии и - бац его по голове: в разумную башку дыхание жизни. Он не ожидал от меня такой прыти. Обычно я тихая, спокойная. Он и представить не мог, что у какой-то замухрышки, а нужно сказать, внешность у меня, честно говоря, не броская, его, лучшего в школе боксера, посмеет так наказать.

Покраснел, бедняга, видите ли, ему стыдно сделалось. А как беззащитную девушку обижать, так на это совести хватает. Вижу: хочется ему встать и двинуть мне. Но, вроде, неприлично — все же считает себя настоящим джентльменом. Вот и снизошел до того, чтобы меня убить словом — это можно, видимо, и настоящему джентльмену. Вот и молвит мой кумир так презрительно:

- Да-а-а, жертва семейного воспитания!

Все довольные гогочут,  даже эта крыса, моя подруга. Так стало мне обидно почему-то, хоть знаю я цену этим друзьям-подругам и одноклассникам. Но глупое сердце — у него своя логика. Все в душе перевернулось — мой возлюбленный, если так можно сказать,  мне в глаза плюнул. И все против меня. Ни одного хотя бы мимолетного взгляда, не то, что слова, в поддержку.         

И плюнула я в них всех, своих одноклассников. Даже не знаю даже, в кого конкретно попала, но хочется надеться, что в этого надутого павлина Степанова. Забыла даже свою сумку с учебниками,  хлопнула дверью и побежала  по коридору, потом вниз по лестнице. Проскочила мимо раздевалки  – и на улицу. Даже не заметила, что холодно. Бегу, слезы вытираю. Люди от меня шарахаются — поздняя осень на дворе, а я без куртки. Сколько так бежала — не помню. Чуть пришла в себя, огляделась, оказывается я уже на улице Скрипина, а это в трех кварталах от нашего дома.

Вот здесь я и почувствовала, что вся продрогла. Ветер такой холодный, пронизывающий. И дрожь меня пробрала такая, что только зубы стучат. Ускорила шаг, но пока дошла до дома, совсем замерзла. Хорошо, сосед с третьего этажа, лысый такой, усатый, дверь - она у нас с домафоном - передо мной открыл: выходил он в это время.  Странно так на меня посмотрел, мне кажется,  даже не узнал.

Хорошо ключи запасные у соседки тети Тани были. Та, правда, подозрительно на меня посмотрела, мол, как она любит говорить, все ли у тебя в порядке, девка? Открыла квартиру, вошла, закрыла за собой дверь и — бац на пол. От обиды выть хочется по-волчьи. Но терплю, вдруг соседка еще на лестничной клетке. Укусила больно себя только за руку — легче, вроде, стало. Встала, иду в свою комнату — все внутри дрожит.

Надоело! Все надоело! Может, я совсем не нужна на этом свете? Никому не нужна! И себе тоже. Вот возьму и уйду. Убегу отсюда. Побег в никуда — вот мой выход из этой дерьмовой ситуации. Назад дороги нет. В своей комнате-клетушке посмотрела с отвращением на свою убогую обстановку. Что меня здесь держит? Тело все сотрясает от дрожи. Натянула свитер — не помогает. Пошла в ванную, включила теплую воду. Сейчас согреюсь — раз и навсегда. Теперь в столовую за ножом.

Выбрала, кажется, самый острый. Попробовала большим пальцем. Ой, как обожгло! Кровь появилась. Как в детстве, пососала палец. И так вдруг стало жаль себя. Неужели меня больше не будет? Как будто выключили телевизор. Все, черный экран. И нет будущего — только прошлое. И то в воспоминаниях, видимо, только моих родителей. Одноклассники, может быть, и придут на похороны, потолкаются в сторонке.

Может быть, «скинутся» на какие-нибудь дешевые цветы. Валька Русиянова, наша общественница, будет подходить ко всем с траурным видом, мол, учудила эта Ко-унжутная, но нужно купить цветы, чтобы в школе пальцами на наш класс не показывали. Валентинов театрально протянет десять рублей. Мол, на такое дело не жалко. Степанов сделает хорошую мину при плохой игре и продекламирует, демонстрируя свою исключительность, что-то вроде этого: «Я мир сравнил бы с шахматной доской. А пешки — это мы с тобой. Подвигают и сунут в темный ящик на покой».

«Классуха» скажет на кладбище речь, прочувствованную. Мол, какая нелепая смерть! Столько было надежд! И даже слезу пустит — она это любит делать очень театрально, когда мы ее, наконец, «достаем». Тьфу, даже думать обо всей этой театральной постановке не хочется. Только вот мать жалко, да и отца. Они ведь меня любят. В принципе,  ничего не жалеют для меня. Мама, сколько я себя помню, всегда с таким чувством говорит: «Наша принцесса!». И мне это когда-то нравилось  чувствовать себя принцессой. Но теперь-то я понимаю, что это что-то вроде насмешки. Какая из меня принцесса?! Если только в роли короля отец водитель, а в роли королевы — мать продавец. А посмотрите на мои тряпки — по-другому мой гардеробчик не назовешь. Степанов морщится, когда меня увидит, мол, «бал безвкусицы». Посмотрела бы я, как бы он сварганил себе свой фирменный «прикид» за грошовую зарплату моих родителей.

Ну что, лезть или не лезть в ванную, наполненную теплой водой? Я то понимаю, что здесь игра заканчивается. Если же перейду этот «Рубикон», то назад дороги нет. Просто собственная гордость не позволит отступить. Это значит потерять всяческое уважение к себе. Вот только проблема — не лезть же в ванную в свитере. Хоть, как говорится, «в морге тебя переоденут». И все же не хочется, чтобы те, кто меня найдут, увидели в розовой воде синего цыпленка. Потом начнут рассказывать, на кого я была похожа.

Звонят в дверь. Я уже ногу занесла, чтобы поставить в ванную. Все вдруг покачнулась, и вот па-да-ю! Что со мой? Неужели упала? Нет, мне это показалось. Вот стою спокойно на полу возле ванны. Голова, правда, подозрительно побаливает, кажется, все дело в затылке. Открывать или не открывать дверь? Открывать, а то еще спасатели ввалятся, а я еще не дошла до кондиции. Тогда точно психушка. Так уже с Кэт из соседнего дома было. А сколько о ней посудачили, мол, сопливая Джульетта. Вот невезуха! Скорее замести следы. Нож под - ванную.

- Да, кто там? — спрашиваю томным голосом.

- Дочка, это я, мама, открой сейчас же! — доносится взволнованный голос в ответ.

- Да все в порядке ма-а-а, — тяну я, прикидываясь беззаботной дурочкой.

Щелкает замок и в комнату врывается ураган, точнее, моя мать.

- Как ты, все в порядке? — трещит она, как испуганная сорока. — А зачем воду в ванну набрала?

- Согреться хотела, - объясняю этой клуше. — Повздорила с одноклассниками и полетела домой без куртки. Замерзла.

Мать еще о чем-то говорит, а я замечаю, что из двери выглядывает Парфенов. Так вот кто «пожар» устроил! Парфенов в нашем классе новичок — только в этом сентябре в нашу школу перевелся, так что я еще не разобралась, чего он стоит. Но, как видно, совать свой нос в чужие дела любит. Вот я ему этот любопытный нос чуть не прищемила, когда захлопнула дверь квартиры.

Мать все что-то  выясняла, а я пошла, легла в сою кровать прямо в одежде и с головой одеялом укрылась, чтобы ничего не слышать и ничего не видеть.

…Проснулась, а вокруг темно. Я сначала подумала, что все еще под одеялом. Нет. Ощупала все вокруг — лежу на чем-то колючем. Где это я? Может, я, действительно, того?.. Может, я уже там, куда совсем еще недавно так стремилась? Вокруг, как в таких случаях говорят, адская тьма. Честно скажу, испугалась. Лежу, трясусь в ужасе. И вдруг откуда-то тусклый такой свет, слово из-за угла. Да, я про свет, который чудится тем, кто расстался с жизнью, где-то читала. Вот из-за угла выплывает неяркий круг света. Ага, да это же обыкновенная свеча, которую держит незнакомая девушка. Ее черты лица, подсвеченные снизу, как страшная маска. На голове у нее какой-то дурацкий колпак.

Что за маскарад? И где я? Только кирпичную стену неясно освещает свеча, а потолок не видно. Он теряется где-то в полумраке. А, может, его совсем нет? А мы в какой-то страшно глубокой яме.

- Пора вставать, - слышу я знакомый голос. Да это же Нелька, моя так называемая подруга. Подшутить вздумала. Сейчас я ей отомщу за все. Я потихоньку ощупываю пол вокруг себя. Ага, какая-то тряпка около меня. Беру ее и подкрадываюсь  к моей бывшей подруге сбоку.

- А-а-а! — кричу грозно и хлещу изо всех сил по Нельке, по свече. Свеча, естественно, гаснет, и я больше ничего не вижу. Стою, затаив дыхание, ну как Нелли вздумает мне дать сдачи. И слышу рядом спокойный голос, как я твердо уверена, теперь уже бывшей моей подруги:

- Ну вот, свечу зажечь больше нечем. Будем сидеть в темноте.

Я молчу. Она тоже. Слышу, как она садится на пол, устраивается удобней, шурша тем самым колючим, чем, как я поняла,  ус лан весь пол.

- Возьми мешок, укройся, - слышу ее голос. — Скоро станет холоднее.

Не собираюсь ее слушаться, вот еще, предательница. Погоди, я тебе еще отомщу. Скажу новенькому, ну, Косте Парфенову, что ты в нее влюблена. Посмотрю тогда, каково будет тебе, когда все над тобой начнут смеяться!  

Сидим в полной, я б сказала, кромешной темноте. Молчим. Вдруг чьи-то шаги — топ,  топ, топ … Нет, это какое-то животное. Слышно тяжелое дыхание, потом грозное рычание.

- Пошла вон! — кричит испуганно Нелька.

В ответ клацанье зубами.

- Ах ты, гадина! — опять ревет Нелька. — Пошла вон! Пошла вон!

Видимо, Нелька размахивает той тряпкой, которой я ее «угостила». Слышен громкий лай.

- Иди, иди, собачка, - прошу я невидимого в темноте противника.

В ответ кто-то, конечно же, невидимый мной пес, дышит мне в лицо. Запах не из приятных. Холодный нос уткнулся в мою щеку.

- Песик! — прошу я жалостливо. — Иди, милый, своей дорогой.

Слышно, как животное убегает.

- Как это тебе удалось?— интересуется Нелька.

Я молча игнорирую ее вопрос.

- Ты что, обижаешься, что я съела твой кусочек хлеба? — не отстает Нелька. —Так ты прости меня, пожалуйста. Так мне вчера есть захотелось.

Действительно, чувствую, что мне самой хочется есть. Ведь я в школе ничего не ела, прибежала домой в таком состоянии, что только и думать об этом. А теперь вот возвращаются прежние человеческие чувства. Да и в помещении, в котором мы находимся, действительно становится заметно холоднее.

- Слушай, - обращаюсь я к своей бывшей подруге, - объясни мне, где это мы находимся.

- Ты что прикидываешься? — слышу ее голос.

Терпение мое иссякает:

- Я прошу раз в жизни, заметь, простым человеческим языком, объясни коротко, но толково — где мы сейчас находимся?

Слышу, как Нелька тихо от меня отодвигается, осторожно шурша тем колючим, на что опирается и моя рука.

- Так тебе совсем память отшибло, - слышу ее испуганный голос, - после того, как наш хозяин тебя  по голове огрел за непослушание?

Честно сказать, голова у меня действительно болит, и я даже нащупываю у себя на затылке огромную шишку. И это меня больше всего бесит, так как я не помню происхождение шишки на затылке.

- Слышишь, все, надоело! — срываясь от идиотизма положения. — Или ты говоришь, где мы, или я тебя сейчас, честно говорю, удушу!

Слышу,  как Нелька отползает от меня еще дальше, потом робко начинает:

- Мы в подвале замка, где всегда прячемся от солдат днем. Я шла к тебе, чтобы позвать на поискисъестного. Солдаты уже ушли из обеденного зала, и теперь наше время убирать там. Заодно полакомимся объедками.

Меня даже передернуло — объедками. До такого я в своей жизни еще не доходила. А еще жаловалась, что живу плохо с родителями. Объедки … но так хочется есть! Да и за собой помыть посуду для меня было всегда внапряг, а здесь убирать за кем-то. Но есть хочется. Не знаю, куда меня закинуло, но жить как-то дальше нужно.

- Пошли! — командую и неловко встаю в темноте.

- Как пошли, - жалуется Нелька, - ты же меня как мешком, спасибо, хоть пустым, шандарахнула, вот свечу из рук выбила. Как в темноте по крутой лестнице подняться? А еще умной себя считаешь. А из-за кусочка хлеба готова убить.

Да, хоть и говорят, что темнота — друг молодежи, мол, в темноте не видно рожи, но как-то неприятно впотьмах. Ощупываю себя. Ага, мои школьные брюки, свитер. Что это в кармане. Нечто прямоугольное. Точно, спичечный коробок, который я на первой перемене у Акимцева отняла за то, что он в классе спички жег. Могу ли я такое терпеть? Вот коробок и пригодился.

- Слушай, - обращаюсь я к Нельке, - не валяй дурака, а лучше найди свечу. И сама начинаю, согнувшись, ощупывать пол вокруг себя. То, чем усеян пол, шуршит и покалывает руку. Ага, догадалась, это же обычная солома. А это что такое, на ощупь цилиндрическое? Точно, свеча. Сейчас мы ее зажжем. Чиркнула спичкой, и загорелся в темноте маленький, такой беспомощный огонек.

Ойкнула Нелька и отпрыгнула куда-то в сторону. Но я не обращаю внимания на эту странную девушку — пускай прикидывается! Главное, чтобы свеча загорелась. Подсовываю под спичку фитилек. Он злобно трещит, но постепенно загорается.  Вот уже в моей руке свеча. В ее свете многое не рассмотреть. Но вот Нелькин видок, насколько я смогла рассмотреть в неясном пламени свечи, меня порадовал. Чумазая, одетая в какой-то балахон вместо платья, а на голове - какой-то колпак. Приглядываюсь. Боже, так это обычный мешок, который одет на голову одним углом. Вот потеха! Видел бы ее сейчас Парфенов, по которому она тайно сохнет. Хоть какое там тайно! Недаром же говорят, что все тайное становится когда-нибудь явным. А для того, чтобы понять, что Нелька неровно дышит к Парфенову, достаточно посмотреть на ее лицо, когда она к нему обращается. Мол, Парфенов то, Парфенов се, тру-лю-лю, тра-ля-ля!

- Что это на тебе? — слышу голос своей бывшей подруги.

Вот чудо гороховое! Лучший мой свитер.

- Лучше на себя посмотри, - советую ей. — На чучело сама похожа.

- Нет, - не соглашается бывшая подруга, - это ты сама чучело-чучелом. Мужские брюки на себя надела. Попадись ты на глаза начальнику стражи, он тебя еще раз по голове шандарахнет. Тогда уж точно больше не встанешь. Странная ты какая-то. И на меня бросаешься из-за мелочи, как злая змея. Ясно, это после удара по голове.

Что спорить, если есть действительно хочется.

- Пошли! — командую.

А та упирается, мол, никуда с тобой не пойду, пока ты в женское платье не переоденешься. Уперлась, как только Нелька может. Одной идти страшновато. Пришлось согласиться на переодевание. Сверху на брюки и свитер надела балахон, который Нелли отыскала где-то в углу среди соломы. На голову водрузила мешок. Что ж, маскироваться, так маскироваться.

Наконец двинулись. Впереди идет Нелька, которой я не без сожаления передала свечу, а я за ней. Страшновато в темноте. Подруга моя бывшая бодро идет вперед, потом ловко начинает подниматься по лестнице. Я за ней еле успеваю — не привыкла бегать в темноте. Да и лестница очень крутая. Входим в какой-то странный коридор. Идем по нему довольно долго. Я даже боюсь оглядываться по сторонам. Вот какая-то дверь. Нелли осторожно ее приоткрывает и заглядывает внутрь. Поверх ее головы, я всегда была ее выше, заглядываю и я.

Посредине большого зала, тускло освещенного догорающими факелами, стоят столы. Людей не видно. Нелли бросается к столу и начинает что-то выбирать и совать себе в рот. Осторожно подхожу  и я. Подозрительно приглядываюсь к тому, что лежит здесь. Действительно, какие-то объедки. Нелли, выхватив из под моего носа плохо обглоданную кость, впивается в нее зубами. Тьфу, даже смотреть противно! Но есть все же хочется. Наконец,  отыскала нетронутую часть каравая хлеба. Попробовала,  вроде ничего, есть можно, когда очень хочется. Взяла высокий металлический кувшин, понюхала. Видимо, вино. Пригубила. Кислое. Но пить хочется. Нелли увлеклась так, что не обращала на меня никакого внимания. Я обошла стол, приглядываясь к украшению стен. Да какое там украшение — голая каменная кладка. Да и столы ничем не застелены и, скорее всего, грязные.

- Хватит трескать! — раздался зычный голос. Какая-то дама выглядывает из-за двери, зажимая нос двумя пальчиками. Да, запах в помещеньице еще тот. Но, как говорится, не до жиру, быть бы живу.

Нелли бросается в угол и тащит какие-то две деревянные бадьи, потом начинает ловко в них сгребать все со столов. Я пытаюсь ей неумело помогать. Набрав бадейки, мы тянем их на двор и дальше в свинарник. На небе большая полная луна, так что можно рассмотреть странный средневековый замок с башенками и острыми крышами.

Свинарник представляет собой бревенчатый сарайчик, в котором дружно хрюкают поросята. Вонь оттуда неимоверная. Но я отваживаюсь и заглядываю внутрь через дверь. Ничего толком не разобрать —  только видно загородку, а за ней огромные тени. Боже, я даже не отваживаюсь зайти внутрь.

С ужасом слушаю, как оглушительно визжат довольные поросята в борьбе за лучший кусок. Пришлось так сходить несколько раз, пока очистили столы. Потом стали метлами из голых прутьев подметать пол. Потом мыть пол и стол, набрав воду из колодца во дворе. Причем, все – и пол, и стол - мыли из одной и той же бадьи. 

Колодец такой темный и, видимо, глубокий. Долго приходилось разматывать цепь, пока колодезная бадейка, окованная железом, не достигнет воды, звеня цепью и плескаясь там, где-то в черной глубине. Потом бесконечно долго наматывали цепи на ворот колодца, вращая огромный круг. С бадейки срываются капли и со странным звуком разбиваются где-то далеко о поверхность воды. Жуть! А еще как холодно!

- Почему так холодно? — спрашиваю я Нелли. Но та зажимает мне рот своей грязной, дурно пахнущей рукой и шепчет на ухо, мол, осторожно, часовой.

Наконец работа закончена, и мы возвращаемся в свой подвал, на солому. Я устала так, что еле иду, а руки, будто свинцом налиты. В подвале довольно прохладно, но не так, как снаружи. Мы, собрав больше соломы, укладываемся на нее и накрываемся своими мешками. Холодно! Мне не спится. Хочется объяснений всему этому. Да и кушать хочется. Хорошо, что воды хлебнула из бадейки у колодца. Нелли, после моей просьбы дать что-нибудь съестное, щедро протягивает мне большой такой ломоть хлеба, который запасливо спрятала.

- Слушай, будь человеком, - пристаю я к своей бывшей подруге, - расскажи мне все подробно — где мы, что мы, зачем мы? Та отнекивается, мол, спать хочется, но я не отстаю.

И все же Нелли сдается и начинает меня, по ее словам, потерявшую память от хорошего удара по голове, просвещать.

- Мы - служанки в Черном замке — всегда ими были, - вещает она в темноте, так как свеча, конечно же, ради экономии потушена. - В замке есть хозяйка — это та дама, что нас подгоняла с уборкой. Сторожат замок солдаты — страшные головорезы, которым лучше под руку не попадаться. А командует ими капитан Олдс — страшный такой и злой здоровяк. Он хуже всех. Поэтому днем  путь наверх закрыт. А солдаты боятся привидений и не решаются спускаться в подвалы замка.

После этих слов я стала оглядываться по сторонам  – больше боялась, конечно, привидений, чем мифических каких-то солдат. Хоть, кажется, кто-то идет. Привидения так громко не топают.

- Солдат! - шепчет мне на ухо Нелли .— Прячься скорее в соломе где-нибудь в углу.

Сама потихонечку отползает в темноте куда-то в сторону. Я за ней. Осторожные шаги приближаются.

- Где же фонарь, где я его оставил? — слышно бормотание мужчины. — Где же мое огниво? Ага, вот оно!

Человек высекает искру, и клочок пакли занимается осторожным огоньком. Ждать нельзя — сейчас огонь разгорится и мужчина, по голосу слышно, что в изрядном подпитии, увидит их. А еще подожжет солому, тогда им придется худо. Я беру свой мешок и – бац по огниву. Это я уже проделывала раз с моей бывшей подругой Нелли.

Мужчина застыл, прислушивается. Потоптался на месте.

- Ну, я вас! — кричит зло. — Вот только вернусь с фонарем, я вам покажу где раки зимуют.

Мужчина, осторожно ступая, видимо, касаясь рукой стены, уходит. Слышно, как поднимается по лестнице, гулко топая ногами. Постепенно шаги затихают.

- Что будем делать? — шепчу  тихонечко я, но Нелли меня слышит.

- Нужно уходить отсюда, - тихонечко говорит она в ответ. — Если он вернется с подкреплением, нам придется несладко.

- А куда идти? — спрашиваю я. — Ты тут все знаешь — веди.

- Зажигай свое странное огниво, - командует Нелли.

Я зажигаю спичку — осталось еще штук 15. Нелли с любопытством смотрит на огонек спички.

- Свечу давай! — уже распоряжаюсь я .

Мы зажигаем свечу и движемся к лестнице, которая ведет из подвала. Нелли идет впереди, а я за ней.

- А если он нас поджидает наверху, - шепчет Нелли.

Я ей объясняю, что оставаться в замкнутом помещении подвала еще более опасно, чем идти наверх. Осторожно ступая, поднимаемся по лестнице. Вот и коридор, в который выходит лестница. Здесь, кажется, пусто.

- Куда идти дальше? — спрашиваю я.

- Если повернуть налево, - объясняет моя бывшая подруга, - там начинается зал, в котором находится дракон.

- Да ну, - смотрю на нее с недоверием, - шутишь?

- Какие шутки! - обижается Нелли. — Если бы тебя не стукнули по голове, ты бы это также помнила.

Что спорить. Я уже убедилась, что попала в какой-то странный мир, в котором встретила свою бывшую подругу и вынуждена с ней общаться и даже находиться под ее покровительством. Только вот Нелли считает, что всегда находилась в этом мире. По ее словам, вроде бы, и я часть этого мира. Какое-то параллельное пространство. Все же, как я сюда попала? Вены я себе точно не резала, только спряталась под одеяло и заснула, кажется. И вот здесь.

- Расскажи о драконе, - прошу я эту странную девушку, похожую на Нелли из нашего класса, с которой я дружила до сегодняшнего дня. И дружила-то потому, что больше не с кем. Вот такая я сама настоящая подруга.

- Это старый дракон, который, как говорят, раньше жил со своей подругой, но та умерла от ран, - шепотом рассказывает девушка, похожая на мою бывшую подругу, которую я раньше принимала за нее.

- А кто ее поранил? — интересуюсь я совершенно естественно для нормального человека, который слушает такие дикие истории.

- Ты и этого не помнишь! — обижается Нелли. — Очередной претендент на руку спящей принцессы — рыцарь или принц.

- А чего это они, ну, претенденты, набрасываются на дракона? — совершенно естественным тоном интересуюсь я, хоть мне хочется смеяться над наиглупейшей ситуацией, в которой я очутилась.

- Тебе, после того удара по голове, - начинает девушка, похожая на Нелли, - все приходится объяснять, как ребенку. Так слушай. В башне замка, в котором мы служанки, в самой высокой башне, лежит в стеклянном гробу спящая принцесса. И тот рыцарь или принц, который ее поцелует, станет ее мужем. Ведь принцесса после поцелуя проснется. Она такая красивая, да еще и богатая. Ее мужу достанется половина царства.

- А ты ее видела? — недоверчиво спрашиваю я, так как с трудом представляю, что попала в обычную сказку о спящей принцессе, которую так любила в детстве.

- Да, я ее  видела, - совершенно серьезно объясняет девушка, похожая на Нелли, - Мне Соланж, которая прислуживает наверху, в башне, рассказала.

- Кстати, - совершенно будничным тоном интересуюсь я, - не напомнишь, как тебя зовут.

- Ты и этого не помнишь! — еще больше, чем прежде, удивляется девушка. - Я Неалина.

- А я? — совершенно естественным тоном интересуюсь я.

- Что ты? — таращит в темноте глаза эта Неалина.

- Как меня зовут? — теряю я терпение.

- Ты Веалина, - совершенно серьезно объясняет моя, если так можно выразиться, - новая старая знакомая.

- Хорошо, - решаюсь я, - веди, куда хочешь, лишь бы подальше от солдат.

- Пойдем к Венлею, - предлагает эта так называемая Неалина.

- А это кто такой? - никак не могу уяснить себе я, запутавшись в обилии новых имен.

- Это старый дракон, который живет здесь, за этой окованной металлом дверью.

- Объяснение принято, - соглашаюсь я. - Двигаем вперед.

- Только ты тише, - напутствует меня странная девушка так похожая на Нелли, - и не делай, пожалуйста, резких движений, а то дракон как полыхнет.

- А что, он еще и огнем плюется? — не верю я своим ушам, хоть в сказке все бывает. Как я понимаю, попала я именно в сказку. Просто все сказочные атрибуты налицо – замок, высокая башня, спящая принцесса, дракон и т. д., и т. п.

Неалина просит меня подождать у двери. Сама куда-то исчезает и возвращается с полной бадьей, еле волоча ее за собой. Я бросаюсь на помощь. Вдвоем мы подволакиваем бадью к окованной железом двери. Неалина осторожно ее открывает, и мы проникаем внутрь. И в самое время, так как за дверью, что с другой стороны коридора, доносится шум. Я осторожно закрываю за собой дверь и выглядываю из-за спины Неалины. Света от свечи не хватало, чтобы осветить огромный, по всей видимости, зал, свод которого подпирали колонны, которые уходят в темноту.

Где же дракон? Но тут раздается громкий вздох, будто где-то рядом дышит слон.

- Венлей, — начинает робко Неалина, - это мы с Веалиной пришли к тебе. Вот немного еды дл тебя.

В ответ раздается громкий вздох и тихий храп.

- Видишь, - шепчет Неалина, - он рад нас видеть. Стой на месте, а я сейчас отнесу ему бадью с объедками.

Я рада подчиниться столь мудрому приказанию. Ведь животное не обманешь — оно сразу узнает, кто перед ним. Неалина берет в одну руку свечу, а другой тянет тяжелую бадейку. Я в ожидании топчусь у двери. И вперед идти не хочется, и назад хода нет. Просто слышу за дверью топот и голоса. Видимо, уже нас ищут.

Притаившись, я наблюдаю, как Неалина подходит к какой-то темной горе размером с обычный одноэтажный коттедж, конечно, если учитывать и высокую крышу. Гора только громко вздыхает. Неалин подходит еще ближе. Вот смелый! Гора медленно поднимается на большие колонны-ноги, а сверху, на длинной шее, опускается похожая на лошадиную голова с гребнем, как у петуха, только огромного. Неалина ловко высыпает содержимое бадьи. Животное начина подбирать с пола объедки.

Неалина  осторожно удаляется от дракона с уже пустой бадьей. Вот она подходит ко мне и тихонечко тянет в сторону. Наконец мы останавливаемся около кучи соломы, что возвышается в углу, у колонны. Неалина гасит свечу и садится. Я, нагнувшись, ощупываю пол рукой и в полнейшей темноте двигаюсь к ней. Вот и ее дурацкий колпак из мешка. Сажусь рядом.

- Ты мне чуть глаз пальцем не выпорола! — жалуется Неалина.

В этом зале тоже довольно холодно и мы зарываемся в солому. Вдруг шум за дверью, откуда мы пришли, усиливается. Вот, насколько я вижу из своего укрытия, дверь со скрипом открывается и в нее врывается свет от факелов, которые держат в руках несколько мужчин. И здесь над их головами с ревом проносится язык пламени, словно кто-то выстрелил из огнемета. Я такое в кинофильмах о войне видела. Дверь, естественно, благоразумно захлопывается.

- Вот так полыхнул! — шепчу я Неалине на ухо.

- Тс-с! — закрывает та мне рот своей грязной рукой. Нужно ей обязательно сказать, чтобы руки помыла.

Мы долго сидим, притаившись, и незаметно для себя я засыпаю.

…Просыпаюсь я, как ни странно, в своей кровати, у которой клюет носом мать. Она поднимает голову и на лице ее радость.

- Проснулась! — радостно восклицает она. — А мы с отцом так испугались. Ведь ты проспала весь вечер, ночь и еще день.

- А как ты с работой? — беспокоюсь я.

- Ничего, - успокаивает меня мать, - я отпросилась. А отец скоро придет — пошел в поликлинику проконсультироваться насчет твоего долгого сна. Кстати, Эмилия Петровна звонила, справлялась о тебе. Я сказала, что все в порядке, мол, денек отдохнешь и опять в свой класс.

Да, действительно, проблемка, есть о чем задуматься. Возвращаться или не возвращаться. Что–то очень трусливое внутри говорит: не возвращайся, ведь всегда можно найти другую школу. Пусть подальше от дома, но без этих опостылевших одноклассников. А другая часть моего я не соглашается, мол, то, что я уйду из школы, проблему не решит. Слухи обо мне быстро достигнут стен новой школы и тогда уж за мной точно привяжется кличка Контуженная. А так есть еще шанс побороться за свое доброе имя. Насколько я знаю, Парфенов парень не болтливый. Учится он не хуже Степанова и, как видно, на него всегда можно положиться. Что ж, нужно учитывать реалии. Или встретить насмешки с высоко поднятой головой, или опуститься еще ниже без надежды почувствовать себя настоящим человеком.

- Хорошо, я подумаю, - говорю я матери, а сама, вроде бы, все уже решила.

И сразу как-то успокоилась. Села рисовать увиденное во сне. Правда, какой-то сон уж больно реальный, как настоящий. Но об этом потом. Главное сейчас — это рисование, оно меня всегда успокаивает. Сначала я нарисовала колонны, выступающие из тьмы. Потом неясные очертания туловища дракона и уже более отчетливо изобразила голову с гребнем и тонкую шею.

Вдруг в дверь позвонили.

- Ма! - кричу, - открой. Это, видимо, к ней.

Сижу, рисую дальше. Сама в чисто домашнем «прикиде» — купальный халатик, мягкие тапочки. Стук в дверь.

- Ма! — кричу, - что за дворянские церемонии? Входи, конечно!

За спиной слышен скрип моей многострадальной двери, которой я люблю врезать в минуту душевных невзгод.

- Это не мать, это я, — слышу голос Парфенова. – Принес твои вещи и сумку  со школы.

Вот прохиндей, в краску вогнал. Вот тебе и «маман» — настоящая лиса. Сразу нос по ветру. К дому прибился ухажер.

- Проходи, - говорю, - коль пришел.

Чувствую: подходит сзади и вкрадчиво, как только он один может, а еще, например, кот, кстати, по гороскопу Парфенов тоже Кот:

- Можно посмотреть?

Честно сказать, я не очень люблю котов, мне больше нравятся собаки. К слову, Степанов по гороскопу  Собака.

- Смотри, -  говорю.

Чувствую: смотрит мой Котик.

И этак запанибратски:

- В подсознании у каждого кроются свои драконы. Давай лучше мороженым угощаться, если, конечно, тебе не вредно.

Что я не нормальная отказываться от мороженого, когда день и ночь просидела  на черством хлебе.

- Давай, - соглашаюсь, - свое мороженое. Какое оно у тебя?

Хитрый Кот поднимает с пола пакет и вытряхивает на край стола шесть, нет, семь пломбиров. Именно таких, как я люблю. Где только узнал о моих пристрастиях?

- Сколько я тебе должна? – интересуюсь у своего первого в жизни ухажера.

- Не парься, - успокаивает меня гость, - за все заплачено из моих личных сбережений.

Хоть этот ответ меня полностью не удовлетворяет, но начинаю поедать мороженое. Котик за компанию берет одно, но больше греет в руке, чем лакомится. И все мной любуется. Мне это начинает надоедать. Нашел чем. Чтобы прекратить это форменное безобразие, сгребаю мороженое и уношу на кухню, где прячу в холодильник. Это же первое в моей жизни приношение, значит, раритет, который нужно хранить. Возвращаюсь уже в доспехах — джинсах и своем любимом свитере, который я с собой в тот сказочный мир брала. Хорошо «мои доспехи» на кухне обнаружилось.

Чтобы как-то занять гостя, начинаю ему демонстрировать свою довольно богатую коллекцию книг по изобразительному искусству. Все с тайной надеждой, что незваному визитеру все это быстро надоест. Но, оказывается, что налицо странное совпадение вкусов. И Парфенову нравится Ге, Коровин и другие. Он даже обещает мне кое-что подарить, имеется в виду, конечно же, книга по истории живописи. Словом, мы не дурно поболтали. И не такой уж мой Котик молчун и зануда, каким его считают в классе. Я даже так разоткровенничалась, что даже пообещала рассказать Котику, где видела дракона. Но только не сегодня.

Гость намек понял и начал откланиваться. И уже у порога оповестил меня, что весь класс на стороне моей, а не Степанова. Все дружно его осудили. А меня ждут скорее на занятия. Так что я что-то вроде героя дня. Не буду скромничать, но это меня порадовало. И как только Котик исчез, бесшумно затворив за собой дверь, мне стали звонить по «мобильнику» мои, как я уже считала, бывшие «подруги» из класса. Вот тут то я и узнала, что Степанов и Парфенов после моего эффектного убегания из класса, схватились за грудки. Правда, дело до драки не дошло, но меня все же порадовало, что было кому вступиться за мою честь. Жалко, что их растащили одноклассники — несколько синяков в мою честь только прибавили бы мне авторитета в собственных глазах.

Потом я засела за уроки — негоже герою дня нахватать двоек. Уже часиков так в десять вечера позвонила по домашнему телефону Нелька. Я с ней от щедрой души тоже помирилась. Ведь с кем не бывает «закидонов», когда дело касается амурных вопросов.

Так что легла я в постель в благодушном настроении, обнимая большую мягкую игрушку, отдаленно напоминающую собаку. Настоящую собаку родители мне не могут купить — у мамы аллергия на собачью, котиную и т.д. шерсть. Вот только почему-то от моего Котика она не зачихала?

…Сквозь сон я почувствовала, что кто-то толкает меня в плечо. Ну, это уж фирменное безобразие—не успела заснуть, как уже будят.

- Веалина, - слышу сквозь сон шепот, - вставай, пойдем убирать за солдатами трапезную. Да и есть уже очень хочется.

- А солдаты? — машинально спрашиваю я, как-то автоматически включаясь в игру. Хоть, честно сказать, так хотелось послать эту Неалину куда подальше. Но любопытство пересилило. Кое-как продрав глаза — ужасно спать хочется — поднимаюсь с соломы. В зале, где должен быть где-то дракон, по-прежнему темно хоть выколи глаза. Интересно, бывает ли здесь день или хотя бы утро?

Вдруг неожиданно сноп пламени проносится где-то над головой и на секунды две в зале становится светло. А он, зал, огромный, как цирк. И на каком-то подобии арены лежит огромная туша. Я ее даже рассмотреть не успела. Причем, я даже ничуть не испугалась, просто все это теперь казалось мне иллюзорным, как бы мама сказала, «невсамделешным”.

- Что-то он плюется огнем? — спрашиваю я Неалину.

- Не пугайся, - успокаивает та, - это он так согревается. Вот время от времени и пускает огонь.

- А почему здесь все время темно? — задаю я вопрос, который меня уже давно интересует. Ведь, когда бы я здесь не очутилась, в замке темень кромешная. Здесь что, окон нет?

- Все очень просто, - просвещает меня Неалина, - наш замок находится в сумеречной зоне и здесь никогда не бывает светло. Светлее становится, когда прибывает очередной претендент на руку принцессы. Тогда на небе появляется на короткое время солнышко. Претенденту, прежде чем поцеловать спящую принцессу, нужно сразиться с драконом. И после того, как он его, дракона, убьет, он может подняться в башню и поцеловать принцессу. А вот что будет потом, никто не знает.

- Как, вы не знаете, что будет после того, как принц или рыцарь поцелует спящую принцессу? — удивляюсь я.

- А откуда нам это знать? — защищается Неалина.

Действительно, видимо, обитатели замка не читали сказку о спящей принцессе.

Мы потихонечку выглянули в дверь, которая вела из огромного зала, где находился, видимо, в заточении дракон. В темном коридоре никого.

- Сейчас ночь и все уже улеглись спать, - объясняет Неалина.

- А как ты узнаешь, что уже пришла ночь? — интересуюсь я.

- Очень просто, - поясняет моя сумеречная подруга, — Ночью всегда становится холоднее.

Мы, как уже делали, проникли в обеденный зал и начали уборку. Но только объедки носили не на свинарник, а к нашему Венлею. Ведь ему нужно набираться сил. Может быть, уже неподалеку очередной претендент и его враг. Я даже не знаю, за кого больше болею. Венлея, старого и, как утверждает Неалина, больного дракона мне очень жаль. Но и принца или  рыцаря, который придет для того, чтобы поцеловать и пробудить спящую принцессу, мне тоже жаль. Сердце мое на стороне влюбленного, а душа — старого и больного. Вот такое раздвоение личности. И как с этим быть. Ну, хорошо, поживем и увидим. Все, видимо, будет зависеть от того, кто придет добиваться спящей принцессы. Только вот какой вопрос: как он может влюбиться, когда совершенно не знает девушку? Может, она проснется и окажется, что это вздорная и сварливая барышня, которая, к тому же, его и не собирается полюбить. И тогда все напрасно, в том числе и гибель старого Венлея.

Голова думает, а руки делают. Вот уж и каменный пол чисто подметен и вымыт. Хорошо, что на столе посуды минимум — меньше работы. А о вилках, здесь, видимо, и не слышали. Помыли мы и посуду, которая была на столе. Сели и сами перекусили тем, что Бог послал. Кое-что взяли с собой. Мы уже собирались уходить, когда в другом конце зала открылась дверь и в нее вошла женщина со свечой. Как я рассмотрела, на ней было пышное платье и странный головной убор. О боже, как она похожа на нашу классную руководительницу. И как этого Нелька не замечает. Ой, она же не Нелли, а Неалин.

- Убрали? — поинтересовалась женщина и, подсвечивая  себе, провела ревизию того, что мы сделали. Видимо, осталась довольна.

- Вы двое, - обратилась она к нам, - идите в гардероб для служанок и переоденьтесь в чистое — завтра будете прислуживать за столом. Будет большой пир в честь принца, который сразится с драконом за обладание спящей принцессой. Ступайте.

Женщина ушла. Неалина объяснила, что это наша хозяйка Эмиалина, и ей нужно безоговорочно подчиняться, иначе будет то, что случилось со мной. Оказывается, в прошлый раз, когда приезжал очередной принц, я стала отговаривать его сражаться с драконом, а потом попробовала освободить, конечно же, дракона. Кстати, за это меня и ударили по голове. И сделал это наш хозяин Браг, а совсем не начальник гарнизона.

И за что мне, т. е. Веалине досталось? Просто хотела защитить бедное животное. Вот такая справедливость на средневековый лад. Правда, нынешняя справедливость,  согласитесь со мной, во многом похожа. Если уж не заедут тебе по голове, то уничтожат другим способом, но не менее эффективно.

Я пошла вслед за Неалин. Мы поднялись по лестнице, прошли каким-то длинным коридором и очутились перед открытой дверью, из которой лился свет. Неалин смело вошла туда, а я только заглянула. В комнате находилось примерно полтора десятка девушек нашего возраста. Все они держали по глиняному блюдечку с зажженной свечой. У большого и странного на вид шкафа стояла еще одна девушка и раздавала какую-то одежду.

Боже, я ее узнала! Это же наша общественница Валька Русиянова. И здесь при деле. Я осторожно вошла в дверь и стала за Неалин.

- А вы что приперлись? — зашипела на нас миловидная девушка в чепце и аккуратном платье, в какие одевают служанок в фильмах о средневековье.

Боже, это же предводительница классного бомонда Милана Персиянцева. А задирает она так нос потому, что папа у нее владелец крупного магазина. На звук ее голоса к нам повернулись девичьи лица. О господи, это же весь наш класс. Мне покровительственно улыбнулась Алина Крапивцева, дочь чиновника из городской администрации. Все у нас знают, что в классе она временно — по слухам ее отца переводят куда-то выше.

Нам помахала рукой Татьяна Большакова, рубаха-парень. Всегда завидовала ее открытому характеру и способности находить язык со всеми. Кое-кто из девчат быстро отвернулся, как я поняла, мы здесь в разряде неприкасаемых.

Все брали свое платье из рук Валентины и отходили. Вот, наконец, и мы дождались своей очереди. Валентина царственно протянула нам по комплекту платья и чепцу. Потом захлопнула шкаф и распорядилась:

- Ступайте по своим рабочим местам и чтобы перед завтрашним пиром собрались на кухне. Не опаздывать! И платье не загрязнить! Это касается вас, замарашки, - царственно указала она пальцем на Неалину и меня. Неалина только фыркнула и вышла из комнаты, я — за ней.

Мы шли назад, а я чувствовала себя этакой золушкой. Только вот на бал нас приглашают в качестве прислуги, и принц приедет сюда далеко не с той целью, чтобы составить счастье всей моей жизни. Ха-ха-ха!

Лично мне хотелось только спать. И придя в логово к Венлею, первое, что я сделала, это завалилась в углу на соломе, подложив себе платье под голову. Чепец у меня вырвала Неалина и куда-то повесила.

…Проснулась я от звона будильника. Такой надоедливый—пи-пи-пи-пи—звук, что, кажется, и мертвого поднимет. А здесь еще мать:

- Вставай, доченька, принцесса моя, в школу нужно собираться.

- Сколько раз просила — не называй меня так! — кричу по привычке и окончательно просыпаюсь.

Боже, опять вернулась. Ну и, слава Богу, очень уж доставать и там  меня стали дорогие одноклассницы. Правда, теперь к ним опять на встречу собирайся. Ну, уж нет, дудки! На этот раз не буду я золушкой, которую пригласили на балл в качестве прислуги! Вот и решила я одеть новый костюмчик из модного бутика, который мне тетя в прошлый приезд преподнесла. И зачем я его храню? Может быть, потому, что больше подобной одежды у меня нет. Стоит ли один раз быть на коне, а потом все остальное время под конем. Не лучше ли не трепать себе нервы? Правда,  тетка обещала приехать и подарить мне еще что-нибудь. Ей это не в тягость — она же жена довольно крупного бизнесмена, точнее, стала недавно ей. Вот и взяла надо мной покровительство. Просто своих детей у нее нет. Да и с нынешним мужем, пузатиком-бизнесменом, вряд ли их заведет. Просто он, муж тети, такой страшный. Голова большая, лысая. Сам круглый, как мячик, а из-за воротника торчит шерсть. Б-р-р!

И все же я решила на этот раз надеть свой костюмчик. Не являться же в класс побитой собакой. Собралась я живо — все отглажено. Взяла сумочку с необходимыми учебниками и тетрадями — и двинула в школу. В душе все трясется: как там встретят родные одноклассники. Что промолвит незабвенный Степанов? На улице застегнула курточку — погода мерзкая. Сыплет мелкий дождичек. Холодно. Тоскливо. Небо серое. В такую погоду и собака хозяина на улицу не выгонит, точнее, хозяин собаку.

Робко вхожу в школу — такое ощущение, что все на меня оглядываются. Снимаю в раздевалке куртку — и на наш третий этаж. В коридорах толкаются, и здесь кое-кто на меня оглядывается. Только не понять — по причине моего «прикида» или еще по какой. Перед классом даже шаг замедлила, но все же вошла.

Кто-то из одноклассников улыбнулся, противоположный пол стал пристально рассматривать. Одноклассницы тоже. Кому-то понравилось, кто-то позавидовал. Обычная реакция на новый наряд. Но вот только, как мне показалось, меня, именно меня никто не заметил. Ага, вот и мой Котик спешит на встречу.

Задушевно так говорит:

- Привет!

И у меня на душе потеплело, что кто-то и меня увидел, а не только мой новый костюмчик. Нелли вокруг круги нарезает — все же боится, видимо, подойти. А может, еще не решила, как к моему костюмчику относиться. А я себе еще и новую «причесуху» сварганила.

Все же Нелька подходит и сразу:

- Ну, ты настоящая леди из глянцевого журнала. Где «прикид» надыбала?

Видимо, тоже из-за «прикида» переживает. Ей пока такой не светить. Хоть и предки у нее по социальному статусу выше — служащие.

Я только небрежно рукой махнула. А она:

- Где сядем?

- Где еще? — удивляюсь. — Конечно же, на «камчатке».

Вижу: не хочется моей подружке в офсайдеры. Ну что ж, значит, нам не по пути. И я двигаю без объяснений к моему Котику, я уже привыкла его так называть. Котик рад, что я с ним села за одну пату, чуть не мурлычет. И мне, честно признаюсь, захотелось даже брюшко ему пощекотать. Хоть, честно сказать, опыта в амурных делах у меня никакого.

Нелька двинула к пустующей последней парте и гордо воссела там одна. Вижу: страшно злится, что ее Котика приручаю. Ничего, найдет еще себе пару. Вон, Сидорцов с нее глаз не спускает – будет еще та пара. Сидорцов парень видный, вот только с «предками» у него проблема – родители развелись. И теперь, без отцовской поддержки, ему, по всей видимости, не так сладко, как раньше, живется. Даже стал немного своего бывшего закадычного дружка Степанова сторониться.

Уроки прошли в целом неплохо. На переменах я немного пообщалась с одноклассниками. Сева Слепцов - наш штатный правдолюб — во всем меня поддержал и даже заявил, что «разберется» со Степаном. Я еле уговорила его не обращать внимания на эту задницу. Слава Колбаскин по кличке Колбаса отпустил мне два комплимента — хочется надеяться, что искренних. И вообще, смотрю: мужская часть класса ко мне более доброжелательно относится. А вот наши дамы – по-разному. Видимо, кому-то не по нраву интерес, проявленный ко мне сильным полом нашего класса. Кстати, и Котик мой подозрительно посматривает на мои прогулки. Но я каждый раз только к нему возвращаюсь, теперь уже на нашу парту. Приятно, когда есть, куда возвращаться. И когда тебя кто-то ждет.

Кто меня безоговорочно поддержал их дамского коллектива класса, так это Танька Большакова. Спасибо ей за это. И даже Милана Персиянцева благожелательно кивнула. Это, по-видимому, из-за того, что «сбруя» на ней еще круче. Алина Крапивцева соизволила мне тоже кивнуть. А вот Валька Русиянова в упор не замечает. Понимаю, не дала возможность покрасоваться в роли организатора похорон от класса.

На третьей перемене нас навестила Эмилия Петровна. Отвела меня в сторону:

- Как держишься девочка? Вижу: молодцом. Только не гоже отношения выяснять таким образом, как ты со Степановым. Видишь: он даже сегодня в школу не пришел.

Я промолчала — что с ней спорить? Оказывается, что пострадавшая сторона — это он. Ничего себе выкрутасы! Только пока до этого обиженного Богом юноши с ног в голову дойдет — много воды утечет.

Учителя меня на уроках особенно не напрягали. А учитель по алгебре Николай Михайлович даже похвалил за удачно решенный пример. Такого еще не бывало — нужно в дневник записать.

Домой меня провожал Котик. Я его даже под руку взяла. Хоть попадись нам навстречу Степанов, сердце у меня бы все равно дрогнуло. Проклятая любовь! И чем тебя можно вытравить?

После школы я весь вечер дома — скукотища. Даже все уроки выучила. Как-то стыдно теперь отставать от Котика, а он у меня умненький. Приглашал вот на новый фильм. Но я отговорилась, что нездоровится. Посмотрела немного телевизор — и в постельку. Вот затылок почему-то подозрительно побаливает. Вроде, и шишка на голове есть. Какая-то мистика! Долго не могла уснуть, хоть спать хотелось ужасно – уже, кажется, два дня живу двойной жизнью. Наконец «отрубилась».

- Вставай! — кто-то горячо шепчет мне на ухо. Вроде бы, только заснула и опять в школу.

- Веалин! — уже громче мне на ухо. — Опоздаем на пир.

Какой пир, когда мне в школу нужно, к Котику. А, пир! Так, где я? Опять в этом сумеречном замке! Поднимаю голову — это мне только кажется или в драконовом логове стало светлей. Оглядываюсь. Действительно, светлей. Свет сочится из высоких окон, расположенных с противоположной от нас стороны.

Точно, когда приедет принц, тогда и взойдет солнце. Как там бедный Венлей? В углу лежит гора и на нас не реагирует. Неужели знает, что, может быть, его сегодня убьют? Нет, не хочется об этом думать. Может быть, все обойдется?

Неалина протягивает мне мое платье и чепчик. Сама уже вполне облачилась. Я быстро переодеваюсь, и Неалина помогает мне с непривычным головным убором. Последний раз, взглянув на  Венлея, мы удаляемся. Идем на кухню, где я еще ни разу не была. Помещение это расположено на первом этаже замка. Стены из огромных плохо обтесанных камней. Внутри полно народа. Здесь уже кипит работа.

По команде хозяйки мы начинаем носить кушанья на огромных металлических блюдах на второй этаж замка, где расположен парадный трапезный зал. И занятие это не из простых. Блюда, на которых навалены горы мяса, не из легких. И с ними нужно подниматься по крутой лестнице. Так и кажется, что оступишься — и поедешь на копчике до самого низа. И очень повезет, если не свернешь себе шею.

А под ногами крутятся противные с виду гончие собаки. Чтобы они отстали, мы потихоньку кидаем им мясо с подносов. Наконец, хоть казалось, что эта тяжелая работа никогда не кончится, пришла команда носить пустые кувшины, в которые будут наливать вино. Девушки, работавшие вместе, заметно устали. Милана Персиянцева вытирает пот рукой. И где подевалась ее неприступный вид. А  хозяйка замка Эмиалина все подгоняла, мол, быстрей, быстрей, а то не успеем.

Действительно, в зале становилось все светлее. И улучшив мгновение, девушки то и дело бросают взгляд на окна. Солнце всходит. Вот уж и факела, что раньше освещали трапезный зал, потушили за ненадобностью. Как около них стены-то закопчены. Сколько же здесь факелов сгорело за бесконечную ночь?

Наконец, нам разрешили отдохнуть. Многие повалились на пол прямо в коридоре. Мы с Неалиной отправились, еле волоча ноги, к себе, точнее в логово к Венлею. Но на дверях в огромный зал, где обитал дракон, уже стояла стража, которая нас не подпустила. А капитан Олдс (Неалина еще раз мне объяснила, кто это такой) пригрозил вздуть нас, если мы будем «протирать стены» поблизости. Солдафон, командир солдафонов!

Тогда мы отправились во двор, чтобы  вдохнуть свежего воздуха. Солнце уже позолотило вершины башен. Свежий воздух, но не такой холодный, как ночью, взбодрил. Двор был пуст. Все, видимо, суетились внутри замка. Мы присели на каменную скамеечку у стены и замерли. Сказывалась усталость бешенного утреннего ритма, когда в замке накрывали на стол.

Нащупываю у себя в кармане что-то твердое. Добираюсь до джинсов и лезу в карман. Что это. Ну, глупая, это же мобильный телефон. Достаю. Нажимаю на кнопки, дисплей засветился. На нем надпись: «Поиск сети». Да, вряд ли можно дозвониться из этого сумеречного замка.

Нелька, тьфу, Неалина подозрительно смотрит на меня. Потом не выдерживает:

- Что это у тебя? – спрашивает подозрительно.

- Мобильный телефон, - объясняю этой непутевой.

- Талисман? – переспрашивает моя сумеречная подруга.

- Талисман, талисман, - киваю я головой. Как ей объяснишь, что это обычный «мобильник». Сколько раз я хотела позвонить Степанову и признаться, что питаю к нему, как это говорится, нежные чувства. Только не престало девушке признаваться в любви парню.

На улице все светлей. Я с интересом рассматриваю огромные камни, из которых сложены стены замка. Сколько им лет? Вон уже все покрыты мхом. И как может в полной темноте расти мох? Неужели все же не так редко над этим сумеречным замком восходит солнце?

- Неалина, - начинаю я разговор, ощупывая свою шишку на затылке, голова ощутимо побаливает, - расскажи, так как я опять забыла, за что мне все же врезали по голове.

- Все очень просто, - начала моя подруга, - через огромные ворота дракона выпускают за стену замка, где он должен сразиться с претендентом. А чтобы он не улетел, к его ноге прикреплена тяжелая цепь, которую большим замком примыкают к столбу, вмурованному в пол зала.  Ты этот замок и пыталась открыть. Тебя заметил хозяин замка лорд Браг — и ударил по голове эфесом шпаги. Вот ты память и потеряла. Да и не такая шустрая, как раньше была. Раньше тебе, бывало, палец в рот не клади, а сейчас за мою юбку держишься. Хоть я не в претензии — мы же подруги.

- А если бы мне удалось открыть замок, то что бы было?

- Дракониха, что погибла в прошлый раз, просто бы улетела, - улыбается Неалина. — Тогда бы претенденту на руку и сердце спящей принцессы не было бы с кем драться. И смысл всей жизни замка пропал бы. И принц или там рыцарь не смог бы поцеловать спящую принцессу.

- А Венлей? — не могу врубиться я, ведь оставался еще дракон.

- Венлея ты раньше отпустила, и никто не заметил, как ты это сделала, но с драконихой тебе повезло меньше Венлей же, услышав предсмертные крики своей подруги, вернулся и напал на принца Степани. Тому здорово досталось — унесли на носилках с поля боя. Правда, говорят, что он уже поправился. Зато и нога Венлея попала в петлю из цепи, которую подкинули солдаты. Вот так он и попал в западню.

Помолчали. Жалко Венлея. Жалко дракониху, жалко Степани.

- Погоди, - вдруг смутная догадка забрезжила в моей голове, - а Степани такой черноволосый, высокий и на правой щеке родинка.

- Точно! - удивляется Неалина, - Ты вспомнила?

- Пока нет, но уже догадываюсь. 

А сама думаю: «И здесь этот Степанов пролез в принцы. Его портрет. Хоть может быть, сколько угодно парней с родинкой хоть себе и на правой  щеке. Но я почему-то уверена, что это Степанов. Получается, что он опять решил сразиться с драконом? Очень хотелось бы мне знать, ради кого он так старается. Что не ради меня, так это уж точно. Кто же там, в башне, лежит?

Продолжение на http://samlib.ru/editors/d/daleckij_w_m/

 

Картина дня

наверх